Отправлено 16 December 2008 - 09:01 PM
А вот еще одна его вещь, которую я тоже очень люблю, может быть потому что я тоже живу по линии 10-го трамвая, а может потому, что так же чувствую, только не могу так же выразить это словами. Не знаю, но в моей семье уже давно привыкли цитировать отдельные фразы Михаила Наумовича, и особенно часто именно из этого рассказа. Когда моя дочь набирала этот текст еще на старенькой "286-ой", моему сыну было всего пять лет, но оба они просто в восторге от этого рассказа. И хоть сейчас оба уже взрослые, но восхищение рассказами Михаила Наумовича тех пор меньше не стало.
МЫ ЕДЕМ В ГОРОД
Во всех городах едут в центр, едут на Невский, на Крещатик, на улицу Тверскую, а у нас едут просто в Город. Я понимаю, когда едут с Черемушек или, если кому не повезло, из жилмассива Котовского, но у нас едут и идут в этот город и с Малой или Большой Арнаутской, или даже с улицы Бебеля, цепко защищающей свое невосстановимое название.
Мы едем в город на нашем, дай бог ему здоровья, десятом, который ходит почти регулярно, но только тогда, когда вам не нужно в него садиться. Не знаю, кто это решил, что трамваи ходят, а мы садимся? Нужно иметь очень развитое воображение, чтобы представить себе, как делается то и другое.
Мы едем. Мы уже прорвались через то, что закрывается и не может никак закрыться. Мы уже выслушали все о нашем внешнем виде и внутреннем содержании, и у нас уже не осталось сомнения в том, что мы очень похожи на представителей, преимущественно средне-азиатской фауны, которых нам успели назвать в короткий миг проникновения. Мы уже отдыхаем, упираясь ноздрями в пуговицу сотрамвайника, и наслаждаясь влажным ароматом прошлогоднего нафталина, сжимаем в одном кулачке содранный с головы признак интеллигентности, а в другом остаток сосиски, выдавленный из домашней заготовки бывшего завтрака.
Мы едем постепенно расправляя плечи, начинаем слушать и слышать, а иногда, если очень повезет, и смотреть. У нас всегда было что видеть и что послушать. Правда, сейчас говорят не совсем так и не совсем тем языком, который эти раньшие одесситы намешали из всего, что только можно было услышать в промежутках между присоединениями, разъединениями, изгнаниями и погромами. Он еще удерживается этот наш странный язык, медленно угасая с толпами уезжающих и прибывающих. Где еще можно замерзнуть в руки, ноги или в другие иногда обнажаемые места?
Где еще есть такой пИль? Где вы еще найдете такую грАзь, которую не берет никакое мИло и даже самый чистый кАрАсин? Вы заметили, что в трамваях стали меньше спорить и больше размышлять. Но делать это мы умеем только вслух и только громко. Может быть, поэтому у нас не так много митингов на улицах? Там же холодно, и могут разбежаться, а здесь ноги в тепле, и мы едем в Город.
Мы едем, попутно разрешая все проблемы, которые те, в телевизоре, никак не могут понять. Что почем и сколько, мы знаем уже в самом начале пути к "Привозу". А это надо, чтобы портить им кровь за каждый лишний купон и тихо радоваться, если удастся вырвать за меньше. В нас уже успели заложить все способы борьбы с любой хворобой с помощью перца, чеснока, оливкового масла и лечебного недоедания.
А ехать, не ехать? Те, которые не хотят или не могут, слышат только про плохую жизнь там и про что-то хорошее здесь. А этим, которые хотят и еще могут, удается услышать, когда все наоборот. И это в одном вагоне! Кто-то наверное, из столицы умудряется читать газету, будто у него пропал всякий интерес к настоящей жизни. Вы заметили, что самые интересные заголовки, статьи и рисунки бывают только в чужих трамвайных газетах. В своей газете вы никогда не найдете ничего подобного.
Мы едем мимо завода крюковозных машин, утопившего в созидательной грязи некогда цветущие объекты доперестроечной приватизации.
Мимо величавых автобусов, отдавших свою девственную желтизну рекламным изощрениям. Мы постигаем, что нельзя поджигать и копать, а нужно брать, хватать и страховаться. Мы узнаем, что отсутствующая рыба значительно полезней других отсутствующих продуктов. Что человек на 70 процентов состоит из воды Одесского завода безалкольгольных напитков. ("А из чего те, которые потребляют жидкость других, не менее уважаемых заводов?").
Мы едем в Город. Город, по камешку вытащенный к ясному солнцу из мрачных зигзагов катакомб. Он имеет свой язык, свое лицо, свое сердце и неизвестно где и как сохранившуюся душу. И ему больно, когда плюют на его не всегда чистые улицы, ему тяжко носить на стенах афишные вопли своих и чужих зазывал, ему противно выдвигать из своих фасадов все возрастающие опухоли балконов, нахально демонстрирующих полное презрение к остаткам власти. Ему плохо от нашего равнодушия и ложных признаний в вечной любви.
Мы едем в Город, который мы поставили на колени ради своих прихотей неуемных стремлений. И только мы можем его поднять и защитить.
Только мы. Это же не просто город, это наш Город.
"Вечерняя Одесса", апрель 1992 г.
М. Пискер
Выпускник ОЭИС, ф-т АЭС, 1975 года.