Отправлено 15 June 2017 - 04:56 AM
ГЕННАДИЙ РУСАКОВ
НАЧАЛО
Вы, кровные мои: Татьяна, Маша, Пашка!
Вы, долгий ряд теней из прорвы лет и дат,
бессмыслица имён, родства пустые звуки!
Я с вами говорю - семидесяти с чем-то летний,
отмеривавший жизнь по краткой смене вех,
пришелец из того тысячелетья,
которое со мной сводит счёты
за жизнь мою, доставшуюся даром,
за ветер, заголяющий листву
на тополях, блестя её изнанкой.
Мне нужно выговориться. Мне тесны
обёртка рифмы, метрика размера
и разговор длиной в шестнадцать строк...
Мне нужно рассказать о Мелекессе,
о городе незнанья моего. О Черемшане.
О фартовой Горке.
О паровозных искрах вдоль состава.
О том, как я распялен на ветру
и воздух плотными комками слёз
мне забивает рот.
И всё летит несчастная страна, надежда,
победительница, Ника.
И жалкие бессмертные гармошки
ломают приблатнённые меха.
И женщины с глазами темноты
во сне рассказывают мужикам о детях
и плачут бесполезными слезами. А отцы
кивают из могил, опять дают наказы,
вспоминают
давно без них зарезанных коров. И тяжелеют
над ними небывалые хлеба,
как испокон веков на каждом поле брани.
Нет, не бывает никаких побед -
лишь наскоро зарытые могилы.
И отзвук памяти полощется в годах,
Литавры слабо бьют усталой медью.
Вон Львов утыкан свечками каштанов, на фронтонах
теснятся голозадые наяды, трясут грудьми
и бёдрами вертя.
Мне ровно двадцать, и я стоя сплю
в загаженном болоте,
у меня АК на шее, полигон гремит,
и танки входят в полосу прорыва.
А мне бы лечь в сырую колею
с рубцами траков, утереть слюну -
и дальше, дальше за орущим взводным, и пускай
Ошанин нас научит точной рифме... Впрочем, нет -
Литинститут случится годом позже. А пока
на мне всё прыгает: противогаз, лопатка, плащ-палатка,
в патронной сумке прыгают рожки,
и я бегу и слушаю откуда-то с небес
слетающее лепетанье вводных: "Справа...
по одному... с разрывом в десять метров...".
Не побегу. Мне семьдесят, я стар.
Всю жизнь я прятался от самого себя,
а нынче понял: надо объясниться.
нет, не с тобой, читатель. Но прибрать
в своём хозяйстве и увидеть ветер.
Живущие, примите мой поклон!
Вы, старики, двужильное терпенье,
упрямые, как высохший репейник.
Вы, женщины, калёная лоза,
но плачущие с лёгкостью ребёнка
и принимающие жизнь
как долгожданный груз мужского тела:
прогнуться и вобрать его в себя, стать им -
и понести в блаженности зачатья.
Вы, мужчины, охотники, защитники, кремень,
с бессмысленностью яростных детей
крушащие железом древо жизни,
посаженное вами - всем вам, всем
спасибо, что вы жили на земле!
И я там жил.
Вы помните, как мы кричали в страхе,
когда Творец свалил нас в пыльный сидор
и, приподняв над временем, потряс,
потом рассыпал по нему горстями?
Как был горяч расплавленный песок,
и на лету обугливались птицы.
а мы, с нерасщепленными глазами,
своих имён не знали, и слова
на ощупь называли нам творенье...
Так начиналась наша жизнь. Моя.
Все остальное просто продолженье.